Тут вернули из Румынии в состав нашей страны Бессарабию. Бондаренко вызвали в Рыбницкий райком комсомола, и предложили ему поехать туда на работу, секретарём сельсовета села Валя-Русулуй.
Дело было в том, что выяснилось: грамотных людей в Бессрарабии очень мало, практически нет! Поэтому туда и направляли молодых энергичных людей из Молдавской АССР, получивших образование.
Степан Григорьевич свидетельствует: жители Бессарабии принимали советскую власть с радостью. Ведь что произошло после ухода румын? Новая власть сразу взялась за образование и медицину: открыли школы, поликлиники, больницы, прислали много учителей и врачей. Люди увидели какие-то иные перспективы в жизни, кроме как «горбатиться» всю жизнь в сельском хозяйстве, получая жалкие гроши.
К тому же, до войны коллективизацию ещё не начали, так что поводов для недовольства у людей пока не было.
Война началась так: среди бела дня прилетели пару самолётов, и сбросили на село 3 бомбы. Никто не пострадал, но началась паника. Телефон работать перестал, а радио в селе не было.
Бондаренко понял: надо драпать. И немедля пустился в путь, не взяв с собой никаких вещей. Дорогу бомбили и обстреливали немецкие самолёты, но в пути Степан познакомился с каким-то командиром Красной Армии, увязался за ним, чувствовал себя уверенно, и благополучно достиг родных мест.
Его никто из односельчан не выдал (что Бондаренко комсомолец и сотрудник советской власти).
В оккупации жилось туго. Румыны колхозы не распустили, а назвали их общинами, и людям пришлось работать фактически бесплатно, т.к. весь урожай румыны забирали подчистую.
К местному населению румыны относились как к людям второго сорта, а хуже всего - к приднестровцам. Поэтому-то люди там и не хотят объединения с Румынией: потому что сквозь поколения очень хорошо запомнили, как румыны себя вели...
Красная армия пришла в апреле 44-го. Боя почти никакого не было: в селе был только постоянный жандармский пост, но его разведчики-красноармейцы окружили и закидали гранатами.
В Попенках были люди, которые служили полицаями у румын. Но они никого не обижали, и ничего плохого односельчанам не сделали. Поэтому их призвали в РККА вместе с другими. Один из них - Коля Вознесенский – стал героем, разведчиком и корректировщиком артиллерийского огня, вернулся с орденом Славы, и всю жизнь проработал директором сельского Дома культуры. Основал в Попенках народный ансамбль и краеведческий музей.
Правда, после войны вскрылось его полицейское прошлое. Наказание для него было очень странным: его исключили из партии (в которую приняли на фронте) - за позорное полицейское прошлое. Но не посадили. Так и работал кстати директором клуба.
Бондаренко воевал в 41-й Гвардейской стрелковой дивизии, наводчиком крупнокалиберного пулемёта ДШК в 52-й отдельной зенитно-пулемётной роте. Никакой предварительной учёбы он не проходил, сразу попал в действующую часть.
Сбивать немецкие самолёты из ДШК не получалось, это было огромной редкостью. А вот просто их отогнать, предотвратить прицельную бомбежку наших войск – это получалось вполне. Когда открывали огонь всей ротой, то немецкие лётчики обычно просто как попало сбрасывали свои бомбы, и поспешно улетали.
По самолётам стреляли вперемежку - трассирующими и обычными патронами, ориентируясь по трассам.
Поскольку перед Ясско-Кишинёвской операцией они несколько месяцев простояли в обороне, к Бондаренко пешком, за много километров, прямо в окопы пришла мама!
В роте было три «Студебеккера», каждый из которых перевозил по одному взводу, т.е. по три расчёта. Два пулемета везли в транспортном положении, а один устанавливали так, чтобы из него можно было стрелять.
По дороге в одном месте их «Стубекккер» наехал задним колесом на противотанковую мину... Бондаренко крупно повезло: его выбросило из машины, и лишь контузило, даже не ранило – одного из 11-ти человек.
Самый яркий его боевой эпизод, за который Степан Григорьевич получил медаль «За отвагу», был таким.
В ночном дежурстве он вдруг заметил, что между ними и лесопосадкой, вдоль их позиций, пошла по грунтовой дороге большая колонна немцев. Степан разбудил своего напарника, оставил его у пулемёта, и побежал будить командира взвода. А тот - уже быстро разбудил остальных, велел занять свои места у пулемётов, предупредил: «Без моей команды не стрелять!», и когда все были готовы, отдал эту команду.
Колонну немцев за пару минут буквально скосили и раскрошили из трёх ДШК. А в лесу неподалёку на следующий день обнаружили большую группировку немцев, которые, после небольшого нажима на них, сдались в плен.
⚡Больше таких историй можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars
Командиру взвода дали орден Красной звезды, а Бондаренко – медаль «За отвагу».
Самые тяжёлые и кровопролитные бои были в Венгрии. Город Секешфехервар брали и оставляли несколько раз. Когда Будапешт окружили, то 41-ю дивизию поставили во внешнее кольцо окружения. В ночь на 6 января 1945 года немцы нанесли мощный удар, и прорвали нашу оборону...
Наши оказались в окружении (это в 1945-то году!), командир приказал: прорываться мелкими группами, и началось что-то наподобие паники...
Бондаренко с другом посчастливилось выйти к своим. А вот группа солдат из его роты решила остаться и занять круговую оборону в здании школы. И они на следующий день все погибли: немцы окружили здание и забросали его гранатами.
Из окружения вышла примерно половина зенитно-пулемётной роты. Но её быстро пополнили пополнили новыми солдатами. Командир роты остался прежний, он тоже вернулся живой, правда, легкораненый, весь какой-то исцарапанный.
Он был необычный человек, и вот почему.
Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Порадуйте меня лайком
